ŚWIATOWIT Supplement Series B: Barbaricum, vol. 11 ŚWIATOWIT Supplement Series B: Barbaricum, vol. 11 ed. Bartosz Kontny Instytut Archeologii Uniwersytetu Warszawskiego Zakład Archeologii Europy Starożytnej BarBaricum Tom 11 Ubi tribus faucibus luenta Vistulae luminis ebibuntur. Jerzy Okulicz-Kozaryn in memoriam pod redakcją Bartosza Kontnego Warszawa 2015 Institute of Archaeology, University of Warsaw Światowit Supplement series B: Barbaricum Volume 11 Redakcja naukowa serii Bartosz Kontny Redakcja tomu Bartosz Kontny Kolegium redakcyjne Agata Chilińska-Früboes, Adam Cieśliński, Anna Juga-Szymańska, Bartosz Kontny, Andrzej Maciałowicz, Izabela Szter Skład i łamanie Andrzej Szela Projekt okładki dla serii Michał Beszczyński Fotograie Jerzego Okulicz-Kozaryna Archiwum cyfrowe Instytutu Archeologii Uniwersytetu Warszawskiego (skany z archiwum prywatnego Jerzego Okulicz-Kozaryna) ISSN 1231-1499 © Autorzy © Instytut Archeologii Uniwersytetu Warszawskiego ul. Krakowskie Przedmieście 26/28; PL 00-927 Warszawa Druk i oprawa Zakład Graiczny Uniwersytetu Warszawskiego ul. Krakowskie Przedmieście 26/28 00-927 Warszawa SpiS treści Bartosz Kontny Od redakcji 11 Jacek andrzejowsKi Celtycka moneta z Sielunia nad Narwią 13 Łukasz antosiK, Grażyna iwanowsKa Tekstylia z cmentarzyska kultury kurhanów wschodniolitewskich w Żwirblach 25 Rasa Banytė-rowell Seeking the beginning of the Early Roman Iron Age in the Memelkultur Area: steps in the dark 37 Marcin BiBorsKi Rzymskie miecze obosieczne z rękojeściami w kształcie głowy orła 51 Anna Bitner-wróBlewSka, Wojciech wróBlewSki Aestii Tacyta. Kim naprawdę byli? 65 Tomasz BochnaK, Justyna warowna Jerzy Okulicz pinxit – kiełzno z grobu kultury przeworskiej z Malkowic, pow. staszowski 79 Agata chilińSka-FrüBoeS Rzymska ibula z d. Kirpehnen 99 Adam cieślińSki, Mirosław J. hoFFmann, Jarosław soBieraj Dwa dziobowate okucia końca pasa z południowo-zachodnich Mazur i ziemi lubawskiej 115 Katarzyna czarnecKa Importowana kasetka brązowa z cmentarzyska kultury przeworskiej w Lachmirowicach, pow. inowrocławski 123 Marcin engel, Cezary soBczaK W poszukiwaniu nekropoli Âtvâgov. Uwagi na temat znalezisk sepulkralnych z okresu wikińskiego w Szurpiłach 131 Jacek GacKowsKi Osiedla nawodne kultury kurhanów zachodniobałtyjskich. Kilka releksji po dwudziestu latach od zakończenia badań w Mołtajnach, pow. kętrzyński i Pieczarkach, pow. giżycki 159 Piotr iwanicKi Sprzączki z kolcem przedłużonym w skuwkę w kulturze przeworskiej 175 Ludwika Jończyk, Aneta gołęBiowSka-toBiaSz Okucie rozetkowe z Szurpił. Import ze świata nomadów w sercu Jaćwieży 195 Piotr KaczanowsKi, Judyta rodzińSka-nowak Uwagi o przydatności wyników analizy cmentarzysk ciałopalnych z okresu rzymskiego do studiów paleodemograicznych 215 Bartłomiej kaczyńSki, Urszula ziemsKa Osada grupy olsztyńskiej w Olsztynie-Brzezinach, stan. XXVIII w świetle sondażowych badań wykopaliskowych 227 Małgorzata KarczewsKa, Maciej KarczewsKi Szpila z poroża barwiona związkami miedzi z grobu 517, odkrytego na cmentarzysku kultury bogaczewskiej w Paprotkach Kolonii w Krainie Wielkich Jezior Mazurskich 245 Aneks I Elżbieta JaSkulSka Analiza antropologiczna kości ze stanowiska Paprotki Kolonia 1: grób numer 517 257 Aneks II Katarzyna cywa Analiza drewna z fragmentów drzewców grotów z grobu 517 z cmentarzyska w Paprotkach Kolonii 260 Andrzej KasprzaK Dwa groby z nietypowymi ostrogami na cmentarzysku kultury wielbarskiej w Czarnówku, stan. 5 263 Михаил Михайлович КазансКий O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором 277 Andrzej KoKowsKi Importowane naczynie rzymskie z miejscowości Karzec w Wielkopolsce 289 Jerzy kolendo, Tomasz płóciennik Description of the Baltic coast in Pliny the Elder’s Naturalis historia (IV 94–97) 297 Bartosz Kontny This came out of the swamp. Wolka See revisited: some debatable problems concerning Balt weapons 307 Bartosz Kontny, Paweł SzymańSki Zapinka z późnego okresu wędrówek ludów z Pucka 333 Maria KrajewsKa O wileńskim kolekcjonerze Antanasie Szutinasie i jego zbiorach 351 Bладимир Иванович КулаКов Первые фибулы Эстиев 365 Jerzy M. łapo Taki szport. Przyczynek do dziejów grodziska w Szestnie-Czarnym Lesie 377 Piotr łuczkiewicz Sobieszyn, stan. 1. Zniszczone cmentarzysko kultury przeworskiej z młodszego okresu przedrzymskiego i okresu rzymskiego 383 Aneks Wanda kozak-zychman Przepalone szczątki kostne ze zniszczonego grobu kultury przeworskiej z młodszego okresu przedrzymskiego na stan. 1 w Sobieszynie, gm. Ułęż, woj. lubelskie 401 Henryk machajewsKi, Ryszard pietrzaK Figurka typu „wilk ogniowy” z osady ludności kultury jastorfskiej w Jeziorach Małych, powiat średzki 403 Andrzej maciałowicz Nieznane cmentarzysko w Lipówce a północne powiązania kultury przeworskiej w młodszym okresie przedrzymskim 413 Renata madyda-legutko Bemerkungen zur Männertracht bei der Bevölkerung der Wielbark-Kultur auf der Grundlage der metallenen Gürtelteile 437 Jerzy maiK Tekstylia z cmentarzyska w Nowym Łowiczu, pow. drawski. Wyniki dotychczasowych badań 451 Аннa Владимировна МастыКова О некоторых подвесках в погребениях ольштынской группы 461 Magdalena mączyńSka, Ireneusz jaKuBczyK „Dziewczynka z zapałkami”? Kurhan V na cmentarzysku kultury wielbarskiej w Babim Dole-Borczu, pow. kartuski, stan. 2 477 Barbara niezaBitowSka-wiśniewSka Ulów (pow. tomaszowski, woj. lubelskie), stanowisko 7, obiekt 124, czyli raz jeszcze w kwestii glinianych guzów typu Bernašivka 489 Wojciech nowaKowsKi Wenetowie/Wenedowie w badaniach Jerzego Okulicz-Kozaryna 525 Mirosław pietrzaK Zapinki rozetowe z Mierzeszyna w powiecie gdańskim 535 Mirosław pietrzaK, Franciszek rożnowSki Dwa interesujące groby szkieletowe ludności kultury wielbarskiej odkryte na cmentarzysku w Pruszczu Gdańskim, stan.7 539 Christine reich, Anna Juga-SzymańSka Rätselhafte Beschläge – Bestandteile prachtvoller Gürtel im südöstlichen Ostseeraum 549 Mirosław rudnicKi Cmentarzysko w Burdągu – ponownie odkryta nekropola grupy olsztyńskiej 573 Mirosław rudnicKi, Konstantin sKvortsov, Paweł SzymańSki Uwagi wstępne o kolekcji Biriukova, czyli o możliwości identyikacji zabytków z dawnego Prussia-Museum w Królewcu 585 Konstantin sKvortsov 601 Konstantin sKvortsov, Audronė BliuJienė A Merovingian Trace in the Baltic Region 623 Andrzej Szela Wybrane zespoły grobowe z nekropoli w Brudnicach, stan. V w kontekście innych stanowisk grupy nidzickiej i kontaktów z zachodnimi rejonami Morza Bałtyckiego 639 Wykaz skrótów bibliograicznych 659 The Story of a ‘Byzantine’ coin from Sambia (on the question of Balto-Avar contacts) Od redakcji Jedenasty tom „Barbaricum” ma szczególny charakter, nie tylko ze względu na niezwykłe rozmiary. Został on poświęcony pamięci profesora Jerzego Okulicz-Kozaryna, pomysłodawcy serii „Barbaricum” i redaktora pierwszych jego tomów, nade wszystko jednak człowieka otwartego, lubiącego ludzi i pełnego nieszablonowych pomysłów. Nauką zajmował się po On ludzku, zawsze otwarty na pomoc, nic zatem dziwnego, że wychował bardzo wielu archeologów z różnych ośrodków naukowych. Zresztą wielu tych, którzy nie wyszli bezpośrednio ze „stajni Okulicza”, ale zetknęli się z nim na swojej drodze naukowej, chętnie zalicza się do grona uczniów śp. Profesora. To oni właśnie, wraz z oddanymi kolegami po fachu z Polski, Litwy, Rosji, Niemiec i Francji, przygotowali artykuły do niniejszego tomu, pragnąc upamiętnić Jurka. Nie ma tu miejsca na przywoływanie Jego życiorysu naukowego; zresztą takich wspomnień ukazało się ostatnio wiele, w różnych językach. Echa Jego badań wybrzmiewają w prezentowanej księdze dostatecznie głośno i często – w zaczerpniętym od Jordanesa tytule (do cytowanego fragmentu sięgał przecież często w swoich publikacjach), przede wszystkim jednak w przywoływanych tezach i pracach Jego autorstwa. Archeolodzy nadal poruszają zagadnienia, zgłębiane przezeń w licznych pracach: kwestie etnogenetyczne, studia nad kulturami przeworską i wielbarską, czy – szczególnie Mu bliskie – problemy archeologii bałtyjskiej od wczesnej epoki żelaza po okres średniowiecza. Odciski Jego stóp znaleźć można na wielu ścieżkach dociekań naukowych, wydeptywanych przez autorów tomu. Trudno o lepszy dowód wszechstronności inspiratora takich studiów! W pracy nie zastosowano podziału tematycznego, z uwagi na przenikanie się wielu zagadnień, przy czym najwyraźniej zarysowuje się blok prac poświęconych archeologii bałtyjskiej, której współtwórcą był Jerzy Okulicz-Kozaryn. Obitość wątków poruszonych w tomie imponuje, dlatego stwierdzić można, że choć w 2012 r., wraz z odejściem Profesora, skończyła się pewna epoka, to jednak Jego dzieło ma się jak najlepiej. Nie warto zapraszać do lektury w nadmiernie podniosłym nastroju, szczególnie, że żywe są wciąż wspomnienia oryginalnego poczucia humoru śp. Profesora. Trawestując Jego powiedzenie można więc skonstatować co następuje: wygląda na to, że prace i pomysły obydwu – Okulicza i Kozaryna – nie przestaną inspirować także przyszłych pokoleń badaczy. Bartosz Kontny BarBaricum, tom 11, Warszawa 2015 Михаил Михайлович КазансКий Centre National de la Recherche Scientiique, Centre d’histoire et civilisation de Byzance O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Умбоны щитов позднеримского и раннесредневекового времени хорошо изучены для территории Литвы (КазаКявичюс 1988; свод находок: KiulKys 2010). Среди них умбоны с «жемчужным» рельефным декором в виде линии небольших полусферических выступов по краю поля уже довольно давно привлекли особое внимание (KazansKi 1991, 6–8; КазансКий 1999, 409–411; Kontny 20061; DemiDziuK, Kontny 2009). В данной работе мне хотелось бы обсудить вопрос их возможного происхождения. Согласно типологии, разработанной литовскими археологами, этот декор особенно характерен для умбонов типа V, вариантов D, E, F – с цилиндроконической калоттой, иногда с горизональной каннелюрой у основания и довольно широкими полями (KiulKys 2010, 58–66). Общие хронологические рамки умбонов с „жемчужным” декором – это позднеримское время и начало средневековья, III–ранний VI вв., т.е. период С1–ранная часть периода Е, по хронологии европейского Барбарикума (DemiDziuK, Kontny 2009, 165, 166; KiulKys 2010, рис. 32)2. Дата их появления в Литве определяется польскими исследoвателями по умбону с низкой калоттой и горизонтальной каннелюрой у основания из погребения 2 кургана 13 из могильника Григишкес (Grigiškės: Kuncienė 1982, 50, рис. 6:07). Он имеет аналоги в воинских погребениях пшеворской культуры, группы 7b по К. Годловскому (GoDłowsKi 1994, рис. 3:59), времени чуть позже рубежа периода C1b/C2 (DemiDziuK, Kontny 2009, 165, 166). В южной части Восточной Европы умбоны с каннелюрой у основания калотты обьединены в тип Кожень (Korzeń или Zieling P) периодов C1b–C3 (ŠčuKin 1993, рис. 4; ЩуКин 2011, рис. 4; KazansKi 1994, 438, 439)3. Умбон с цилиндроконической калоттой из кургана 1 могильника Пакраугле (Pakrauglė) имеет отверстие в верхушке (Pис. 1). Вполне возможно, что он был снабжен вставным заостренным шипом или сферическим навершием, как это можно видеть на умбонах типа Хоруля (Chorula или тип Zieling S2–S5), датированных Эта работа осталась мне недоступной. Для определения хронологических границ бытования умбонов с „жемчужным” декором важное значение имеет „княжеское” погребение 5 могильника Таурапилис (Taurapilis). Дата захоронения здесь определяется по пряжке типа Гава-Аквасанта и ножнам меча типа Менгин А в рамках периода D3, т.е. 450–470/480е гг. (tejral 1988, 286; menKe 1986, 247, 248; schulze-Dörrlamm 1986, 602, 603; KazansKi 1991, 7, 8). Однако находка в погребении 5 лангобардского могильника Ночера-Умбра (Nocera-Umbra) свидетельствует o том, что умбоны с таким декором существовали в Европе и позднее (Pис. 9) (rupp 2005, 7–10, табл. 8–12). Сам умбон, по своей форме близок лангобардскому типу SB 4 и датируется фазой III лангобардских дpевностей, т.е. приблизительно 600–620 гг. (jørGensen 1992, рис. 14:SB4). Эта могила содержала также элементы ременной гарнитуры (rupp 2005, 7–10, табл. 11:10–12) и декора седла (rupp 2005, 7–10, табл. 10:а), относящиеся к лангобардской фазе IV (приблизительно 620–640е гг.) (jørGensen 1992, рис. 12:VGS, 14:SB). 3 Впрочем, умбоны с низкой калоттой, близкие типу Кожень, наверняка существовали и в более позднее время. Иначе сложно обьяснить появление и распространение меровингских умбонов типа Хюбнер Vb (hübener 1989, рис. 2:Vb). В Литве типологически близкие умбоны с „жемчужным” декором, но с более высокой калоттой известны и для периода D2. Это, например, находка в погребении 2, кургана 3 в Балиуляй (Baliuilai: Kurila, Kliaugaitė 2007, рис. 18:8), где вместе с умбоном была найденная типичная для гуннского времени пряжка с подвижным треугольным щитком и рифленой рамкой (о них см. tejral 2011, 215–218). Еще одна подобная пряжка вместе с умбоном, несущим „жемчужный” декор, найдена в кургане 20 могильника Папишкес (Papiškės) (Bliujienė, curta 2011, рис. 9:2). 1 2 М.М. КазансКий концом периода С1а и периодом С1b (ŠčuKin 1993, рис. 4; ЩуКин 2011, рис. 4; KazansKi 1994, 437). Последнее обстоятельство может указывать на достаточно раннюю дату умбона из Пакраугле. Умбоны с „жемчужным” декором характерны для зоны культуры восточнолитовских курганов, т.е. для Восточной Литвы и прилегающих территорий Белоруссии, хотя известны и в Жемайтии. За пределами балтской территории, отдельные находки умбонов с низкой, слегка заостренной калоттой и близким декором на полях отмечены в Скандинавии позднеримского времени (DemiDziuK, Kontny 2009, 165, 166). Это Хьяртбро (Hjartbro: stjernquist 1955, 123, тaбл. 42:3), периода C1b–C2 (IlKjær 1990, 291, рис. 189) и Эйсбёл (Ejsbøl: ørsnes 1988, 83–84; тaбл. aбл. бл. 145:7–15), –15), 15), поздней стадии периода С2 (Pис. 2:1, 2). Оба умбона происходят из ЮтРис. 1. Умбон из могильника Пакраугле (Pakrauglė). ландии. Миниатюрная бронзовая По: KiulKys 2010 модель умбона с полусферической калоттой и «жемчужным» декором на полях, скорее всего входившая в состав конского снаряжения, происходит из болотной находки позднеримского времени Вимозе (Vimose) на осрове Фюн – она сейчас нахоится в витрине, посвященной этому памятнику в Национальном Музее в Копенгагене (Pис. 2:3). Бронзовый умбон с низкой калоттой и „жемчужным” декором происходит из Фландрии, из Уденарде (Oudenaarde) Oudenaarde)) (Pис. Pис. ис. 3). Это случайная находка в русле �ельды. Диаметр умбона – 19,5 см, низкая калотта имеет коническую форму (KazansKi 1991, 6–8, рис. 3). Eще один умбон, на этот раз с шипом, близкий типу Либенау (Liebenau), был обнаружен на Северо-Западе России, в бассейне реки Луга (Pис. 4). Это курган 45 могильника Доложский погост (последняя публикация: Бехтер 2010), где в погребении-кремации были найдены также копьё с ромбическим пером, типа Казакявичюс 1Г и трехчастные удила – оба предмета более всего характерны для ареала балтских древностей. По характеру инвентаря могила может быть отнесена к V–раннему VI вв. и, на мой взгляд, свидетельствует о проникновении каких-то балтских групп на эту территорию (КазансКий 1999, 409, 410). Наконец один умбон с жемчужным орнаментом (Pис. Pис. ис. 9) был найден, как уже говорилось, в Италии, в погребении 5 лангобардского могильника Ночера Умбра, относящегося к первой половине–середине VII в. (rupp 2005, тaбл. 8:2). В целом, однако, зона распространения умбонов с „жемчужным” декором позволяет считать их восточнобалтским этнокультурным признаком для в эпохи переселения народов. 278 O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Рис. 2. Скандинавские умбоны с «жемчужным» декором и их миниатюрные модели. 1 – Хьяртбро (Hjartbro); 2 – Эйсбёл (Ejsbøl); 3 – Вимозе (Vimose). 1 – по: stjernquist 1955; 2 – по: ørsnes 1988; 3 – Национальный музей, Копенгаген (фото М. Казанского) 279 М.М. КазансКий Наиболее сложным является вопрос происхождения такого орнамента на балтских щитах. Уже давно замечено наличие подобного декора на некоторых скандинавских „парадных” умбонах позднеримского времени (КазансКий 1999, 409). Польские археологи также считают умбоны с „жемчужным” декором скандинавскими по происхождению, но их прототипы скорее видят в полусферических формах позднеримского времени: типа 6а по Й. Илкеру (ilKjær 1990). Такой умбон Рис. 3. Умбон из Уденарде (Oudenaarde). По: KazansKi 1991 имеется в уже упоминавшемся погребении Хьяртбро (Pис. 2:1). Оно относится к группе 7 скандинавских могил с оружием, периода C1b–С2. Мне неизвестны другие скандинавские умбоны этого типа с „жемчужным” декором. Еще один возможный прототип, на который указали польские коллеги, это умбон из болотной находки в Эйсбёле (Pис. 2:2), поздней стадии фазы С2 (ørsnes 1988, 83–84; тaбл. 145:7–15), с накладным бордюром в виде желобка по краю поля, несущим „жемчужный” декор (DemiDziuK, Kontny 2009, 165, 166). Несомненно, скандинавские умбоны позднеримского времени с низкой калоттой напоминают балтские и близки им по дате, поэтому сомневаться в реальности приведенных параллелей не приходится, тем более что в Скандинавии имеются и миниатюрные копии таких умбонов (Pис. 2:3). Однако сразу же возникает ряд вопросов. Действительно, абсолютное большинство умбонов с „жемчужным” декором происходит из Восточной Литвы, Северо-Западной Белоруссии и, в меньшей степени из Жемайтии. В этих регионах никакие следы контактов со Скандинавией для позднеримского времени не зафиксированы ни одним видом источников. В то же время подобные умбоны пока отсутствуют на Куршском побережье, в Самбии и Натангии (см. о самбийско-натангийских щитах: радюш, сКворцов 2008), то есть в приморских регонах балтского ареала, где было бы естественнее всего ожидать наличия следов скандинавского воздействия. Добавим, что и в Скандинавии умбоны с низкой калоттой и рельефным декором и их модели мне известны только в Ютландии и на осрове Фюн, особых связей с Восточной Прибалтикой в позднеримское время не имевшими, а не, скажем, на островах Балтийского моря или в Южной и Средней �веции, поддерживавших разносторонние отношения с Юго-Восточной Прибалтикой4. В цеПодобная же ситуация наблюдается и в распространении копий типа Казакявичюс 3, известных только в Восточной Литве (KазаКявичюс 1988, 41, 42, карта VII) и представляющих собой прямые аналогии скандинавских копий типа Дрезден-Добриц-Гюбс (Dresden-Dobritz/Gübs). Последние распространены в позднеримское время и в эпоху переселения народов преимущественно на территории Дании и Южной �веции (см. Birch iversen 2010, 48–51, рис. 24). Однако близкие формы известны и в дунайском регионе для римского времени (BознесенсКая, левада 1999, 255; Mыц и др. 2006, 121), а также для эпохи переселения народов, в частности на могильнике Чонград-Кендерфёлдек (Csongrád-Kenderföldek) (вне комплекса) в бассейне Тиссы (istvánovits, Kulcsár 1995, рис. 4:1). Видимо это оружие привилось и в Центральной Европе, поскольку его дериваты имеются у италийских лангобардов, продвинувшихся на Апеннинский полуостров из Паннонии, (см. von Freeden 1991, рис. 16:4). Поэтому появление таких копий в Восточной Литве может быть связано не только со скандинавскими, но и с центральноевропейскими или «южными» импульсами. 4 280 O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Рис. 4. Вещи из кургана в могильнике Доложский погост. По: Бехтер 2010 лом же в Скандинавии, насколько можно судить по опубликованному материалу, находки убонов с «жемчужным» декором единичны. Если принять во внимание уже упоминавшуюся находку в Доложском погосте, то ясно, что умбоны с низкой полусферической или цилиндроконической калоттой не являются единственной формой, несущей «жемчужный» декор на полях. Стало быть прототипы расматриваемых здесь умбонов с рельефным орнаментом надо искать не только среди форм с низкой калоттой. Поэтому сразу же вспоминается серия „княжеских” богато декорированых умбонов позднеримского времени из Центральной Европы и Скандинавии (Pис. 5), с богатым рельефным декором на полях, который вполне может быть прототипом более простого орнамента балтских щитов. Умбоны схожих форм обычно относят к периоду С1 (ilKjær 1990, рис. 199; GoDłowsKi 1994, рис. 3:27, 39). Это находки из Херпай (Herpály) в Венгрии (naGy 281 М.М. КазансКий Рис. 5. Парадные умбоны с рельефным декором. 1 – Торсберг (Thorsberg); 2 – Гоммерн (Gommern); 3 – Лилла Харг (Lilla Harg); 4 – Херпай (Herpály). 1 – по: raDDatz 1987; 2, 3 – по: naGy 2007; 4 – по: menGhin, sprinGer, wamers 1987 2007, 73, тaбл. 5, 71)5, из „вождеского” погребения в Гоммерн (Gommern) в Средней Германии (naGy 2007, тaбл. 12:4), из святилища Торсберг (Thorsberg) в �лезвиге (raDDatz 1987, тaбл. 79), а также из Лилла Харг (Lilla Harg) в Остерготланде – найденный там умбон считается изготовленным в Паннонии (menGhin, sprinGer, wamers 1987, тaбл. XI:19). Полагают что эти парадные умбоны с рельефным декором, явно принадлежавшие варварской „вождеской” материальной культуре, изготовлены под сильным влиянием римских традиций (из недавних работ: prohászKa 2006, 76; naGy 2007, 73, 74; quast 2009, 48). В наличии сильного влияния античной торевтики убеждает и находка на Боспоре Киммерийском, из погребения Каллисфена, датированного по надписи первой половиной II в. (шаров 2011a). Умбоны с высоким шипом довольно хорошо представлены в древностях восточной половины Карпатского бассейна, см. istvánovits, Kulcsár 1993, тaбл. 1:5–11. 5 282 O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Здесь обнаружен умбон с высоким шипом (шаров 2011Б, рис. 8:2), несущий богатый рельефный декор, в том числе в виде рубленого валика по краю (shchuKin, KazansKi, sharov 2006, рис. 8). Еще один возможный далекий прототип балтских и, по всей вероятности, скандинавских умбонов – орнаментированные бронзовые полусферические умбоны позднеримской армии (см. thomas 1971, 31–44, тaбл. 39–52; bishop, coulston 1993, 149–151). Иногда они имеют на полях декор, который мог быть предметом имитации со стороны восточнобалтских оружейников, такой как валик или полоса с насечками (Pис. Pис. ис. 6, 7:3), линия из точек по краю поля (Pис. Pис. ис. 7:1) или циркульный гравированный декор (Pис. 7:2). Показательно, что один из ютландских умбонов имеет по бордюру накладку в виде желобка, украшенного „жемчужным” декором (Rис. 2:2). Эта конструктивная деталь также типична для римских умбонов (ср. напр. raDDatz 1987, тaбл. 83; KaczanowsKi 1992, рис. 15:4; tejral 1994, 51, рис. 11:1). Вполне возможно, что рассматриваемый умбон из Эйсбёла произведен в римских мастерских. Стоит также отметить, что окантовка в виде жемчужного декора или рубленого валика на престижном воинском вооружении хорошо известена и на других предметах римской экипировки (ср. напр. Торсберг: raDDatz 1987, тaбл. 85:2, 95; Концешты: sKalon 1973, тaбл. 33–35). Наконец, необходимо вспомнить и умбоны щитов с рельефным декором из Британии, из Полден-Хилл (Polden-Hill), Polden-Hill), -Hill), Hill), ), в графстве Сомерсет, в юго-западной части острова (Pис. Pис. ис. 8), датированные приблизительно 50–150 Рис. 6. Римский декорированый умбон из �азхаломбатта (Százhalombatta). По: thomas 1971 гг.6 (BrailsFord 1975). Судя по хронологическим рамкам, эти умбоны могли принадлежать кельтским ауксилариям римской армии, хотя возможны и другие интерпретации (напр. вотивное предназначение щитов или щита)7. Данные умбоны также имеют рельефный декор на полях и бордюр по краю. Если учесть, что в Ютландии и в Литве умбоны с „жемчужным” декором появляются очень близко во времени, при том, что прямые контакты между этими регионами маловероятны, то можно предположить общий источник их происхождения. Им может быть престижная культура римской армии и варварской, среднеевропейской воинской аристократии III в., которой подражали как северные германцы так и восточные балты. Римское военное влияние на германские народы Южной Скандинавии хорошо известно (см. напр. Grane 2007a; Grane 2007Б). Что http://www.britishmuseum.org/research/collection_online/collection_object_details/collection_image_gallery.aspx?asset Id=1307105&objectId=829401&partId=1 [07.10.2014]. 7 Бельгийский коллега Эжен Варменбол (Eugène Warmenbol), в свое время любезно предоставивший мне фотографию цитированного выше умбона из Фландрии, сопоставил эту находку имено с британскими умбонами (см. подробнее KazansKi 1991, 6). 6 283 М.М. КазансКий 1 2 3 Pис. 7. Римские декорированные умбоны из Британии и Германии. 1 – Киркхэм (Kirkham); 2–3 – Майнц. 1, 2 – по: thomas 1971; 3 – по: bishop, coulston 1993 284 O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Рис. 8. Умбоны из Полден-Хилл (Polden-Hill). Фотографии с сайта Британского музея: h t t p : / / w w w. b r i t i s h m u s e u m . o r g / r e s e a r c h / c o l l e c t i o n _ o n l i n e / c o l l e c t i o n _ o b j e c t _ d e t a i l s . aspx?objectId=813679&partId=1 [07.10.2014] касается восточных балтов, то наличие римских импортов в Литве (КропотКин 1970, № 854, 855, 1115–1128; MichelBertas 1992) позволяет и здесь предполагать воздействие римской воинской культуры, может быть опосредованной в воинской и вождеской среде германцев Центральной Европы. О том, что восточные балты в позднеримское время подражали германской аристократии убеждает и появление в Литве погребений с римской бронзовой посудой (Вершвяй, Курмайчай: КропотКин 1970, № 854, 855), что характерно для „вождеских” могил Центральной Европы (см. напр. prohászKa 2006; quast 2009). Разумеется, в том, что касается появления балтских умбонов с „жемчужным” орнаментом, речь идёт о рабочей гипотезе, которую необходимо проверить дальнейшими исследованиями. Однако поиск их прототипов в римской воинской культуре мне представляется перспективным. 285 М.М. КазансКий Résumé: A propos de l’origine des umbo baltes orientaux à décor „perlé” Les umbo des boucliers portant un décor «perlé» en relief de l’ époque romaine tardive et du début du Moyen Age sont bien connus en Lituanie orientale. Ils ont des parallèles en Scandinavie. Les uns et les autres ont des prototypes communs d’une part dans la culture prestigieuse militaire de l’époque romaine tardive des chefs barbares d’Europe centrale et, d’autre part, dans l’équipement militaire d’Empire romain. Dr Michel Kazanski (Михаил Михайлович Казанский) Centre National de la Recherche Scientiique, Centre d’histoire et civilisation de Bizance 52 rue du cardinal Lemoine, Collegè de France 75006 Paris michel.kazanski53@gmail.com Рис. 9. Умбон из погребения 5 лангобардского могильника Ночера-Умбра (Nocera-Umbra). По: rupp 2005 Библиография birch iversen, R. 2010 Kragehul Mose – Eine Kriegsbeuteopfer auf Südwestfünen, Jysk Arkæologisk Selskabs skrifter 73, Moesgård. Bishop, M.c., coulston, J.C.N. 1993 Roman Military Equipment from the Punic Wars to the Fall of Rome, London. BrailsFord, J.W. 1975 The Polden Hill Hoard, Somerset, „Proceedings of the Prehistoric Society” 41, 222–234. Bliujienė, a., curta, F. 2011 Exotic Lands, Quixotic Friends: Eastern Lithuania and the Carpathian Basin in Late Antiquity and the Early Middle Ages (ad c 380 to c 620), „Medieval Archaeology” 55, 28–64. deMidziuK, K., Kontny, B. 2009 Materials of the East Lithuanian Barrows Culture from the area of Smorgon basing on the iles from the territory of Silesia, „Аrchaeologia Lituana” 10, 163–173. Freeden, u. von 1991 Awarische Funde in Süddeutschland?, Jahrbuch RGZM 38, 593–627. godłowsKi, K. 1994 Chronologie der germanischen Waffengräber in der jüngeren und späten Kaiserzeit. [в:] C. von Carnap-Bornheim (рeд.), Beiträge zu römischer und barbarischer Bewaffnung in den ersten vier nachchristlichen Jahrhunderten, Lublin-Marburg, 169–178. 286 O происхождениии восточнобалтских умбонов с „жемчужным” декором Grane, T. 2007a Southern Scandinavian Foederati and Auxiliarii?, [в:] T. Grane (рeд.), Beyond the Roman Frontier Roman Inluences on the Northern Barbaricum, Roma, 83–104. 2007Б The Roman Empire and Southern Scandinavia – a Northern Connection! A re-evaluation of militarypolitical relations between the Roman Empire and the Barbaricum in the irst three centuries AD with a special emphasis on southern Scandinavia (Ph.D.-dissertation), Copenhagen. hübener, W. 1989 Über merowingerzeitliche Schildbuckel, „Acta Praehistorica et Archaeologica” 21, 85–97. ilKjær, J. 1990 Illerup Ådal. 1. Die Lanzen und Speere, Jysk Arkæologisk Selskabs skrifter 25, Aarhus. istvánovits, e., Kulcsár, v., 1993 Tükrök a császárkori és a kora népvándorlás kori barbár népeknél a Kárpat-medencében, „A Hermann Ottó Múzeum Evkönyve” 30–31/2, 9–58. 1995 Szálfegyverek és íjak a Dunától keletre fekvő kárpát-medencei szarmata Barbaricumban, „Altum Castrum” 4, 9–32. jørGensen, L. 1992 A.D. 568 – A Chronological Analysis of Lombard Graves in Italy, [в:] L. Jørgensen, (рeд.), Chronological Studies of Anglo-Saxon England, Lombard Italy and Vendel Period Sweden, Copenhagen, 94–122. KaczanowsKi, P. 1992 Importy broni rzymskiej na obszarze europejskiego Barbaricum, Kraków. KazansKi, M. 1991 Quelques objets baltes trouvés en Gaule datés entre la in du IVe siècle et le VIIIe siècle. A propos des contacts entre l’Occident et le rivage oriental de la mer Baltique. „Archéologie Médiévale” 21, 1–20. 1994 Les éperons, les umbo, les manipules de boucliers et les haches de l’époque romaine tardive dans la région pontique: origine et diffusion, [в:] C. von Carnap-Bornheim (рeд.), Beiträge zu römischer und barbarischer Bewaffnung in den ersten vier nachchristlichen Jahrhunderten, Lublin-Marburg, 429–485. KiulKys, D. 2010 Senojo ir vidurinio geležies amžiaus skydai Lietuvoje, „Archaeologia Lituana” 11, 33–114. Kontny, B. 2006 Zabytki bałtyjskie w zbiorach wrocławskich, czyli nowe (stare?) materiały kultury kurhanów wschodniolitewskich z miejscowości Slobotka, „Silesia Antiqua” 43, 157–173. Kuncienė, O. 1982 Grigiškių (Neravų,, Trakų raj.) pilkapyno radiniai (1. Darbo įrankiai ir ginklai), „Lietuvos TSR Mokslų Akademijos darbai. A serija” 3 (80), 43–54. Kurila, l., Kliaugaitė, V. 2007 Baliulių pilkapiai (Švenčionių raj.), „Lietuvos archeologija” 30, 121–180. Menghin, w., springer, t., waMers, e. (рeд.) 1987 Germanen, Hunnen und Awaren. Schätze der Völkerwänderungszeit, Nürnberg. MenKe, M. 1986 Archäologische Befunde zu Ostgoten des 5. Jahrhunderts in der Zone nordwärts der Alpen, [в:] J. Kmieciński (рeд.), Peregrinatio Gothica, Archaelogia Baltica VII, Łódź, 239–281. MichelBertas, M. 1992 Die Kontakte zwischen den Donaugebieten und Litauen in der römischen Kaiserzeit und der frühen Völkeranderungszeit, [в:] K. Godłowski, R. Madyda-Legutko (рeд.), Probleme der relativen und absoluten Chronologie ab Latènezeit bis zum Frühmittelalter, Kraków, 279–284. nagy, M. 2007 Tierdarstellungen und der Germanische Tierstil I im Gebiet der Mittleren Donau (3.–6. Jahrhundert n. Chr.), Budapest. prohászKa, p. 2006 Das vandalische Königsgrab von Osztrópataka (Ostrovany, Sk), Budapest. quast, D. 2009 Wanderer zwischen den Welten. Die germanischer Prunkgräber von Stráže und Zakrzów, Mainz. raDDatz, K. 1987 Der Thorsberger Moorfund. Katalog, Offa-Bücher 65, Neumünster. rupp, c. 2005 Das langobardische Gräberfeld von Nocera Umbra. 1. Katalog und Tafeln, Ricerche di Archeologia Altomedievale e Medievale 31, Firenze. 287 М.М. КазансКий schulze-Dörrlamm, M. 1986 Romanisch oder germanisch? Untersuchungen zu den Armbrust- und Bügelknopfibeln des 5. und 6. Jahrhunderts n. Chr. Aus dem Gebieten westlich der Rheins und südlisch der Donau, Jahrbuch RGZM 33, 593–720. shchuKin, M., KazansKi, M., sharov, o. 2006 Des Goths aux Huns: Le Nord de la mer Noire au Bas – Empire et à l’époque des Grandes Migrations, BAR International Series 1535, Oxford. sKalon, K.M. 1973 Der Helm von Conceşti, Rumänien, [в:] H. Klumbach (рeд.), Spätrömische Gardenhelme, München, 91–94. stjernquist, B. 1955 Simris. On Cultural Connections of Scania in the Roman Iron Age, Lund. ŠčuKin, M. 1993 A propos des contacts militares entre les Sarmates et les Germains a l’époque romaine (d’après l’armement et spécialement les umbo de boucliers et les lances), [в:] F. Vallet, M. Kazanski (рeд.), L’armée romaine et les Barbares du IIIe au VIIe siècles, Saint-Germain-en-Laye, 323–334. tejral, j. 1988 Zur Chronologie der frühen Völkerwanderungszeit im mittleren Donauraum. „Archaeologia Austriaca” 77, 223–304. 1994 Römische und germanische Militärausrüstungen der antoninischen Periode im Licht norddanubischer Funde, [в:] C. von Carnap-Bornheim (рeд.), Beiträge zu römischer und barbarischer Bewaffnung in den ersten vier nachchristlichen Jahrhunderten, Lublin-Marburg, 27–60. 2011 Einheimische und Fremde. Das norddanubische Gebiet zur Zeit der Völkerwanderungszeit, Brno. thoMas, e.B. 1971 Helme-Schilde-Dolche. Studien über römisch-pannonische Waffenfunde, Budapest. Ørsnes, M. 1988 Ejsbøl I. Waffenopferfunde des 4.–5. Jahrh. nach Chr., Nordiske Fortidsminder B11, København. Бехтер, а.в. 2010 Курганно-жальничный могильник у дер. Заручье (Доложский погост), [в:] E.P. Михайлова (ред.), Исследования погребальных памятников на западе средневековой Новгородской земли, Санкт-Петербург, 71–75. вознесенсКая, Г., левада, М. 1999 Кузнечные изделия из могильника Чатырдаг: попытка типологического анализа и технология производства, [в:] M.E. Левада (ред.), Сто лет черняховской культуре, Киев, 252–276. КазаКявичюс, в. 1988 Оружие балтских племен II–VIII веков на территории Литвы, Вильнюс. КазансКий, М.М. 1999 O балтах в лесной зоне Россиии в эпоху Великого переселения народов, „Археологические Вести” 6, 404–419. КропотКин, в.в. 1970 Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н.э.–V в. н.э.), Археология CCCP. Свод Археологических Источников Д1-27, Москва. Мыц, в.л., лысенКо, а.в., ЩуКин, М.Б., шаров, о.в. 2006 Чатыр-Даг – некрополь римской эпохи в Крыму, Санкт-Петербург. радюш, о.а., сКворцов, К.Н. 2008 Находки деталей щитов в ареале самбийско-натангийской культуры, [в:] K. Karнап-Борнхайм, В. Новаковский, A. Симоненко, О. Щеглова, В. �именас (ред.), Germania-Sarmatia. Древности центральной и восточной Eвропы эпохи римского влияния и переселения народов. Cборник материалов, Kaлининград, 122–157. шаров, о.в. 2011a Склеп Каллисфена в Керчи, „Боспорские исследования” XXV, 145–153. 2011Б K вопросу о «сарматской знати» на Боспоре в позднеримскую эпоху, [в:] Г.Г. Матишов, Л.Т. Яблонский, С.И. Лукьяшко (ред.), Погребальный обряд ранних кочевников Евразии. Материалы VII Международной научной конференции, Материалы и исследования по археологии Юга России III, Ростов-на-Дону, 217–233. Щукин, М.Б. 2011 O военных контактах между сарматами и германцами в римское время (по материалам вооружения), „Стратум plus” 4, 167–178. 288